Правда и/или вымысел. Историк Сергей Щербаков о том, как он писал сценарий фильма «В красном море» о Чувашии 1918 года

На Чебоксарском международном кинофестивале представили документальную драму «В красном море». Фильм снимался по заказу Министерства культуры Чувашии и Чувашкино. В его основу легли события столетней давности. В июне 1918 года в Казани состоялся Первый Чувашский рабоче-крестьянский съезд, на котором решалось, примет ли чувашский народ советскую власть.

Производством фильма занималась московская студия Екатерины Митешиной, а сценаристом выступил местный историк Сергей Щербаков. Он рассказал Cheb.media, как искал образы для главных героев, чем чуваши отличаются от других национальностей и удалось ли ему отстоять соблюдение исторической точности.

– Как пришла идея взяться за такой проект?

– Наверное, с легкой руки заместителя директора «Чувашкино» Олега Михайловича Цыпленкова, который много лет занимается возрождением масштабного чувашского кинематографа. 

В январе прошлого года Олег Михайлович позвонил мне и сообщил, что будет небольшая финансовая поддержка от государства к столетнему юбилею чувашской автономии. В планах – снять документальный фильм, посвященный общечувашскому съезду 1918 года, и вплести туда образ Михаила Сеспеля. Мне предложили написать сценарий, который нужно было защитить перед экспертной комиссией. Материал был для меня хорошо знакомый, так как я писал диссертацию на тему образования чувашской автономии. В течение месяца сценарий подготовил.

Снимать просто документальный фильм нам было неинтересно, да и зрителей показом архивных документов не удивишь. Сработал патриотический энтузиазм. Хотя на съемки выделялось всего 500 тысяч рублей, мы с новочебоксарским режиссером Маратом Никитиным готовы были максимально визуализировать личностей, работу, внутреннюю драму съезда и народа в тяжелых политических условиях. Но если бы актеры-«участники съезда» просто схематично отчитали свои слова, этого было бы мало. Нужна эмоциональная линия, чтоб показать драму народа. Тогда я решил придумать художественную линию. В нее хорошо вписался образ Сеспеля.

– Разве Сеспель принимал участие в Съезде?

– Нет. Ему было тогда 17 лет, он учился в Тетюшской учебной семинарии. Но можно же обыграть, как он размышляет о судьбе и будущем родного народа. Вот думал, хорошо бы к нему девушку с романтической линией внести, пусть события обсуждают. Анастасию Червякову (его любовь, о которой больше всего известно) сюда не приклеишь, так как они познакомились только через год. Думал, что придется выдумывать ему одноклассницу. Но вот чудо! Начал читать воспоминания его друга и одноклассника Бикшанского, и такая реальная и настоящая девушка нашлась – Шура Читаева. Папа у нее – чуваш, из офицеров, мама – русская, учительница. У них с юным Михаилом действительно зарождались чувства. Вместе ходили в поход на берег Волги, в патруль с винтовками во время чешского восстания. Но возникли разногласия: она была против Советской власти, выступала за демократические земства. А Сеспель не мог общаться с человеком, который не разделял его политических взглядов. И зарождающаяся любовь оборвалась. В сценарии у них три сцены – в начале, середине и в конце. Вначале они обсуждают стихи о любви и лицемерии, потом встречаются и строят планы на будущее, но их счастье рушится из-за разных политических взглядов на Советскую власть. А заканчивается сумасшедшим стихотворением Сеспеля «Мост», где он говорит о самопожертвовании ради народного счастья. С Шурой они остались по разные стороны политических баррикад…

Это так классно зашло, потому что на Чувашском съезде 1918 года тоже были сторонники советской стороны и ее противники. Они все стремились к единству, счастью для своего народа, но начинающаяся Гражданская война рвет их связи и ставит по разные стороны, вынуждая убивать друг друга. Это драма народа, не меньше чем в «Тихом Доне» Шолохова. Линия Михаила Сеспеля и Шуры Читаевой была для меня очень близкой и важной, отражающей настрой участников съезда. Такая мощная киноистория была бы. Но, к сожалению,  всё это не было снято.

– Почему?

– Заказчиком являются Минкультуры и «Чувашкино», по закону они обязаны проводить тендер. В 2018 году было заложено 6 миллионов рублей примерно на 15 фильмов. Потом число картин сократили до трех и увеличили сумму на производство. Проект «В красном море» остался, так как был готов внятный сценарий, и на него выделили порядка 3,5 миллиона. Мы с Маратом Никитиным пытались найти студию, чтобы участвовать в тендере, но никто из местных не рискнул, так как снимать нужно было сначала за свои средства, и лишь потом их возмещали. В итоге выиграла московская студия за 2,5 миллиона рублей. Так что инициатива всего проекта перешла к ним.

Я предложил им свой сценарий. Им понравилось, но они сразу сказали, что будут менять его по своему вкусу. Это правильно: если денег больше, то можно сделать качественней, с актерами поработать, добавить динамики, драматизма. В итоге сценарий раза три меняли, и Сеспеля в нем не осталось. Народ московский, там вкусы другие, они наших местных этических тонкостей не понимают. Им надо, чтобы Миша Шуру за коленки хватал, чтоб обсуждали убийство одноклассника, а потом в итоге Сеспелю дают револьвер, чтобы он этого одноклассника порешил… Бррр, аж неприятно. Ведь Сеспель для нас – это святое. Потихоньку я сам эту линию вывел, чтобы она не фигурировала в таком некрасивом контексте. Вместо Шуры Читаевой навязал Агафью Гаврилову. Была такая чувашская эсерка в то время, ее чекисты расстреляли. Это и осталось в фильме. Мечтаю теперь сцены Сеспеля и Читаевой как-нибудь отдельно снять…

Премьера фильма «В Красном море», Чувашкино, 22 мая 2019

– То есть фильм документальный, но художественный вымысел там присутствует?

– Есть такое понятие, как художественно-документальный. В мировой практике это называется документальной драмой. Есть исторические факты, а актеры их разыгрывают. У нас также был ведущий, который находился в кадре и всё комментировал. Фильм полностью основан на документах, 80 процентов диалогов – это прямые цитаты из архивов, некоторые диалоги приходилось реконструировать с буквальной точностью, ориентируясь на исторические реалии того времени.

– Кастинг сложно проходил?

– Для меня это был бесценный опыт. В детстве я мечтал быть режиссером, но работа с актерами – это настоящее таинство. Киноактер – особая порода. Театралы играют жестами, эмоциями, а в кино надо глазами играть. Профессию сценариста и актера часто сравнивают, потому что обоим надо вживаться в своего персонажа. Когда ты пишешь, нужно чувствовать героя фильма, чтобы он интересно смотрелся.

Перед кастингом мы смотрели фотографии на сайтах театров, подбирали типажи. Потом звонили и приглашали. Актеры были профессиональные из Чувашского драмтеатра. Это Сергей Иванов, Сергей Павлов, Валерий Карпов. На роль молодого Сталина нашли актера Александра Романова из Чебоксарского художественного театра.

Сергей Иванов у нас был выбран на роль крестьянина. Очень хороший артист. К примеру, мы стоим на съемочной площадке, шутим, но только он встал в кадр – сразу перевоплотился. Его герой – представитель из народа, всем кланяется, всем пытается угодить, чтобы всё хорошо было. Это образ стремления к единению. Когда видит, что возникают конфликты на Съезде и все начинают между собой ссориться, он прям плакать начинает: что вы творите, мы же вас всех любим! Он такой Иван-дурак, но в хорошем смысле. Чуваши ведь перед другими народами часто режим простачка включают, а между собой совсем не так себя ведут. Это неосознанно, подсознательно происходит, устоявшийся менталитет.

Сергей Иванов в роли крестьянина

– Почему так могло сложиться?

– Исторический опыт столетий. Если будешь слишком отстаивать свое, репрессируют очень быстро. Вот почему на Кавказе такие все деловые: начнут тебя зажимать – уйдешь в горы, там сложно достать. А у нас где ты спрячешься? Поэтому гонор свой никто не показывает.

– А наши соседи из других регионов не такие, хотя местность примерно одинаковая.

– У татар большая мусульманская поддержка. Вот Петр I феодальные привилегии татарской, чувашской и марийской знати отменил, а Екатерина II потом уже вернула только татарам. Почему? Потому что Крымское ханство взяли, Османская империя наших мусульман будоражила. Если волжские татары будут недовольны, то они поддержат турок, – вот их и подкармливали. Поэтому татарам вернули привилегии, а чувашам и марийцам нет.

– А марийцы такие же, как мы?

– Тоже отличаются. Они сильно привязаны к месту, к земле. Чуваши – пришлый народ, с большим гонором прибыли, поэтому между собой такие великаны. Марийцы более природные и гармоничные.

Если сравнивать чувашей с марийцами столетней давности, то у первых была многочисленная интеллигенция. Симбирская чувашская учительская школа много кадров выпустила. Вообще среди чувашской интеллигенции сильные и мощные люди были. Видели фотографию чувашского учительского съезда? Если спросить нынешнего обывателя, как выглядели чуваши сто лет назад, скажут: люди в лаптях. Да, такие тоже были, но если посмотреть на фото интеллигенции, то видно, что они хорошо и опрятно одеты. А какие у них лица, взгляды… Но их практически всех истребили в гражданскую войну и после – как в физическом, так и в моральном смысле. Многие учителя встали в оппозицию Советам, места себе не нашли, кто-то спился, кого-то репрессировали. Их заменили новые пролетарские горожане.

Фото с сайта gia.archives21.ru

– Именно такими чуваши предстали в фильме?

– Сложно сказать… Тут ведь режиссер еще свое приложил: много важного отрезал, исказил и, на мой взгляд, слишком раздул несущественные места. Однако, в целом, да, ведущие персонажи колоритные.

– Кто для вас самый дорогой персонаж?

– Все ценные и родные. Я ведь защитил диссертацию на тему образования Чувашской автономии. Но более всего интересны Александр Краснов [комиссар по чувашским делам Казанского комиссариата] и Иван Васильев [депутат Учредительного собрания]. Возможно, потому, что это были очень значимые для 1918 года политические деятели, но практически полностью забытые потомками. Мне приходилось вытаскивать их из небытия, и я рад, что отчасти это получилось.

– При производстве документальных фильмов приходится постоянно лавировать между мнениями продюсера, режиссера и предпочтениями зрителя. Вам это удалось, как считаете?

– Зрительское мнение мне самому интересно узнать… А с Митешиными мне действительно пришлось помучиться из-за разницы в этических нормах и отношения к историческому материалу. С одной стороны я удовлетворен тем, что многое они всё же услышали, и на экране я увидел задуманный и воплощенный дух чувашских деятелей того времени. Но есть досадные искажения и недоработки.

Например, Краснов поехал к Сталину разбираться по поводу будущих основ государственного устройства чувашского народа в Советской России. Режиссер, обкромсав мой текст, вставил свои фразы: якобы Краснов клянчит деньги на съезд, и Сталин какими-то обещанными копейками его подкупает. А на самом деле Краснов выбивал миллиарды на развитие чувашского дела на десятилетия вперед. Получение национальной государственности – это во многом его заслуга. Еще куда-то подевалась папка с резолюциями чувашских съездов в этом разговоре. Краснов ими перед часовым должен был трясти, говоря, что вот это – его мандат… В итоге конфликт Сталина с мнением всего народа свелся к личному конфликту с Красновым. Это упущение. Краснов – мощная и значимая фигура, а тут прям гопник-одиночка получился. Особенно обидно, что это вышло на фоне замечательной актерской игры Сергея Павлова, который создал яркий и колоритный образ.

Я старался максимально сохранить историческую действительность. Но режиссеры чувствуют себя мифотворцами. Еcть такое.

Сергей Павлов в роли Александра Краснова. Фото с сайта vk.com/zibtime

– Каким был ваш первый сценарный опыт?

– Сценарными делами я занялся три года назад. До этого был просто историком. Сначала мне заказали сценарий «Чуваши в Константинополе» – документальный фильм об исторических событиях XIX века. Я попробовал, мне понравилось. Два года назад написал театральный сценарий про чувашского парня и девушку-испанку. За ними «боги» наблюдают: за парнем чувашские – Иван Яковлев, Сеспель, Амазонка, Аттила, а за девушкой – Оскар Уайльд, Геббельс, Шпенглер и Жанна д’Арк. Их я тоже столкнул между собой: Яковлева с Уайльдом, Жанну д’Арк с Амазонкой. Они рассуждают о перспективах союза парня и девушки. Для театральной сцены, пожалуй, получилось слишком насыщенно. Это все заинтересовало режиссера ТЮЗа Иосифа Дмитриева, но реализовать не успели – он ушел от нас…

– Откуда идея соединить несоединимое? Как вообще эти персонажи могли оказаться рядом?

– Мне всегда нравилось наблюдать, как взаимодействуют разные цивилизации. В детстве я любил фильмы про индейцев, где два мира, два мышления сталкиваются между собой. Откуда я беру черты их ментальности? У меня профессиональная историческая подготовка. Невозможно быть объективным на сто процентов, это как минимум зависит от твоего уровня сознания, но профессиональный ученый стремится к максимальной объективности. Я очень тяжело пишу. Каждая фраза перерабатывается с учетом многочисленных исторических фактов.

– Как стремиться к объективности?

– Ориентироваться не на «я так хочу», а на честное изучение того, как было на самом деле. А еще надо повышать свой образовательный и интеллектуальный уровень.

Профессиональный историк отличается от любителя тем, что владеет методологией исторического исследования, хорошо знает базу источников по своей теме, всю историографию по этому вопросу. Без этого никак. Историческую науку опошлили как раз писатели-любители. Имея писательский талант, люди стремятся многое приукрасить.