Интервью: Михаил Кузьмин о закрытии «Полигона», культуре и запросах общества

Творческая площадка «Полигон» появилась в Чебоксарах в 2014 году. Она стала одновременно и коворкингом, и кинозалом, и галереей, и лекторием, открытым для всех. За четыре года здесь прошло более 1000 мероприятий – от локальных до международных. А практику взаимодействия библиотек с НКО оценили и в других регионах.

Несколько дней назад «Полигон» получил от «Объединения библиотек города Чебоксары», на базе которого располагается, уведомление с просьбой покинуть помещение на Ивана Франко до декабря. Причина так и осталась непонятной.

Cheb.media встретилась с руководителем «Полигона» Михаилом Кузьминым, чтобы вспомнить, как рождалось это творческое пространство, и попробовать спрогнозировать, как Чебоксары будут жить без него.

– Михаил, давайте восстановим историю: с чего начинался проект, как был придуман?

– Вопросами культурных пространств и лично, и как руководитель Фонда регионального развития «Содружество» я занимаюсь уже давно. С 2003 года, наверное. Но к открытию отдельной площадки мы пришли намного позже. Концепция и план были. А в 2014 году мы выиграли грант Лукойла на реализацию проекта , дополнительно объявили краудфандинг и местное сообщество помогало, вложили свои личные средства.

– Какой был изначальный концепт?

– Хотелось создать место для креативной аудитории нашего города, которая будет приходить за тем, чего не получает на других культурных площадках: за  независимым кино, литературой. У нашего фонда хорошая библиотека. Сюда можно прийти почитать, пообщаться. Это место для дискуссий, разговора, коммуникации. Такой хаб, культурное пространство для думающей аудитории. То, что называется сегодня комьюнити-центром.

– В Чебоксарах пытались создать Hub в свое время, но проект закрылся.

– Самая большая проблема этих пространств в наполнении, в том контенте, который они создают. Но мы много лет работаем, у нас сложились партнерские отношения, у нас больше связей. Может быть, поэтому как-то получалось насыщать площадку.

– Как получилось, что вы открылись на базе библиотеки?

– Мы искали партнеров и в других местах: вели переговоры с региональными музеями, рассматривали разные площадки. Поступило предложение сделать это при библиотеке. Мы с руководителем Евгением Бондаревым объездили разные точки, нашли помещение на улице Ивана Франко. Здесь в то время было пространство читального зала, оставшееся с советских времен. Часть его мы отделили, договорились о партнерском проекте, заключили договор, вложились, сделали ремонт, привезли свою библиотеку, книги, оборудование.

– Сложно было привлекать сюда людей?

– Подобными проектами мы занимались много лет, но на разных площадках. Когда это объединилось в одном месте, люди просто знали, куда идти. Это физическое пространство, и все проекты объединились на одной площади. Место стало известным и востребованным.

– Тем не менее оно же не окупается?

– Конечно, нет. Это проекты культурные, которые везде в мире дотируются. Культура всегда дотируется. Чтобы общество было продвинутым, государство должно об этом заботиться.

– Не было ли давления в этом плане? Сейчас все требуют эффективности, дополнительного заработка, привлечения внебюджетных средств.

– Проектная деятельность у нас постоянно ведется. Другое дело, что мы привлекали эти деньги, чтобы вести, к примеру, выставочную деятельность. Привезти выставку из Москвы стоит больших денег: заплатить за авторские права, за страховку экспонатов. Приходится дополнительно изыскивать средства. Как Фонд мы находили деньги, сотрудничали с московскими музеями, с иностранными институциями. В этом и сложность создавать хорошие культурные проекты – они очень затратные. Организациям культуры трудно делать качественный продукт, потому что стараются всё сделать местными силами.

– Почему музеи не захотели включиться в проект, когда вы просили их площади?

– Мы хотели сделать это в Художественном музее. Но на тот момент, наверное, было страшно местному министру культуры или руководству музея. Зачем лишние проблемы? Нам повезло с партнером – Евгением Бондаревым, на тот момент директором библиотек. Это же лишняя ответственность, но не побоялся человек, ему самому было интересно – сам и предложил.

– Приходилось ли отстаивать право быть независимыми, право проводить те мероприятия, которые хочется?

– Вроде бы нет. А с кем надо их было согласовывать? Да ничего противозаконного мы не делали и не делаем. Экстремизмом не занимаемся.

– За что-то же «Полигон» решили закрыть?

– Это просто: идет оптимизация библиотек. Об этом еще не говорят. Просто новое руководство расторгло с нами договор. Им больше не интересна деятельность такого плана. Не общественности, а именно менеджменту библиотечному не интересна. Они были вправе расторгнуть с нами договор о сотрудничестве, уведомив за два месяца, что и сделали. Какие планы у них там выше, мы не можем говорить пока. Возможно, мы просто помеха. Думаю, за этим последует закрытие некоторых филиалов.

– Они не предлагали других вариантов?

– А зачем? Сегодня, как я понял, задача поставлена – оптимизировать и заработать какие-то средства. Хотя как библиотека может приносить доходы, не очень понятно. Легче всего просто закрыть.

– Кем была поставлена задача?

– Не знаю. У библиотек есть учредитель. Понятно, что это не личное решение руководства библиотек.

– Реакция людей на сообщение о закрытии в соцсетях была бурной, предлагали бороться или искать другие места для «Полигона». Какие действия вы планируете предпринять?

– На самом деле приятно, что люди восприняли это как свою боль. Это говорит о том, что сформировалось живое сообщество. Надо бы поискать другое место, но это сложно. Мы просто слишком много сюда вложили.

– А как это было – пришло уведомление, вы прочитали и подумали «Ну ок»? Неужели не было никаких разговоров: как, почему?

– Всё же понятно. Это дамоклов меч, который висел над нами. Изначально было понятно, что мы вкладываемся на свой страх и риск. Договор такой, что нас в любой момент могут отсюда попросить. Это были риски просчитанные, осознанные. Мы шли на это.

– Когда руководство библиотек менялось, вы не пробовали себя обезопасить, поменять условия договора?

– Это была практически первая-вторая встреча с руководителем. И нас тут же уведомили о расторжении договора. Никто особо и не вникал. Я так понимаю, есть задача, которую люди исполняют.

– И всё-таки вы будете пытаться сохранить площадку?

– Это достаточно сложно, требует сил и ответственности – начинать всё заново в другом месте. Надо думать. Есть и другие ценности в жизни, которым нужно уделять внимание. Но мы определенно попытаемя сделать «Полигон» независимым и на новом месте. Уже есть ряд предложений.

– За время существования «Полигона» подобной площадки в Чебоксарах так и не возникло. Как думаете, почему?

– Не хватает креативного ресурса. Люди уезжают отсюда, потому что почвы нет для его создания. Все более-менее думающие, созидательные находят применение своим силам на других территориях. Креативный город имеет большое количество независимых культурных пространств – чтобы люди могли собираться в местах коммуникаций, объединяться в сообщества. В Чебоксарах такого не видно.

– То есть можно сказать, что эта площадка существовала вопреки всему?

– Самое главное, что она востребованная, значит, это нужно, значит, существует запрос на такую деятельность, ее не хватает. Люди приходят сюда за воздухом.

– Если не на «Полигон», куда люди могут в Чебоксарах пойти за подобным контентом?

– Не знаю, может, найдутся какие-то новые свежие силы, которые смогут организовывать. По факту сейчас – некуда. Даже если такие люди появляются, им некуда пойти провести какой-то независимый фестиваль. Например, кино: они придут в кинотеатры – им откажут, придут в музей – им откажут. Если мы даже библиотеки закрываем сейчас… Ну, будут ходить на городские праздники, их много у нас. Город-праздник.

– Многие в соцсетях пишут, что Чебоксары – такой город, где каждое начинание обрубается.

– Это не только в Чебоксарах. Во-первых, нужен запрос. Во-вторых, удовлетворение запроса либо органами власти, либо какими-то общественными организациями. Запрос есть – мы работаем. Другое дело, этого запроса не понимает, возможно, управление культуры, или городская власть, или другая власть. Хотя она для того и работает, чтобы удовлетворять запросы людей. С другой стороны, можно формировать запрос сверху и создавать праздники. И думать не нужно, а думающие уедут. Будут одни потребители.

– Если говорить о вас самом, если все же «Полигон» завершит свое существование, чем займетесь? Продолжите делать проекты?

– Конечно. Я занимаюсь этим всю свою жизнь. Могу делать это и в других местах. Есть партнерские отношения. Но без регулярной площадки, без инфраструктуры будет достаточно затратно. Хотя, может, и легче, потому что поддерживать пространство 24 часа в сутки тоже непросто.

– Вам осталось время до декабря.

– Да. Мы проведем те мероприятия, которые у нас были по плану. В октябре – это выставки и первый международный фестиваль документального кино на грант Лукойла и с помощью партнеров, которые подключились. А в ноябре будем собирать вещи.

– А есть то, что хотели, но теперь не успеваете?

– Хотели большой Бергмановский фестиваль провести в декабре – Бергману сто лет, и Чебоксары среди десяти городов, в которых шведы предложили показать его фильмы. Думали сделать фестиваль, выставку о Бергмане. Но, наверное, уже не получится.

– Что бы вы могли пожелать посетителям «Полигона»?

– Ходить в музеи, смотреть кино, искать место, где можно заполнить жажду нового. Молодежи, может, здесь не стоит чего-то ждать. Если в вас здесь не нуждаются, то нужно реализовываться в другом месте.