— Сергей, рынок юридических услуг в Чебоксарах довольно консервативный. Насколько сложно было занять свою нишу?

— Наша компания, действительно, еще молодая, но состоит из опытных сотрудников. Она появилась в двадцатом году, мы не стали отходить от канонов юриспруденции, назвав компанию моей фамилией.

Это имело смысл и с точки зрения узнаваемости, лояльности и доверия — за годы работы на муниципальной и государственной службе я заработал репутацию хорошего специалиста, всегда занимался юридическими вопросами, сам ходил в суды, приходилось давать комментарии для прессы.

Сейчас мы поэтапно завоевываем свое место на рынке, у нас в портфеле — много интересных кейсов, а нашими заказчиками являются как большой, там и малый бизнес. Из соображений конфиденциальности я не стану сейчас их называть, однако про практику расскажу охотно.

— Как за такой малый срок вам удалось занять рынок?

— Мы любим сложные дела, часто подключаемся в нестандартных процессах и действуем нешаблонно. Одним из дел — визитных карточек — стал корпоративный спор, в котором бывшие учредители компании пытались вывести деньги за рубеж.

Мы подключились к делу, которое уже было проиграно в первой инстанции, на стадии кассации дело вернулось на новое рассмотрение.

Мы доказали, что решение иностранного суда противоречит публичному порядку Российской Федерации и выиграли спор. Верховный суд РФ все наши решения поддержал.

Этот кейс много сделал для нашей репутации.

— С чем чаще всего к вам приходит бизнес?

— С проблемами с государственными и муниципальными заказами, тендерами. Например, наш клиент участвует в закупках в качестве исполнителя, подрядчика. И он сталкивается с тем, что заказчик изначально готовит всю документацию под конкретного исполнителя.

И когда подрядчик становится победителем по каким-то критериям, начинаются проблемы. То заказчик своевременно не передает техническую документацию, то не согласовывает какие-то этапы работы, словом, препоны на каждом шагу.

— Можете привести примеры?

— Их полно. Одно проектное бюро выиграло контракт на разработку проекта по капитальному ремонту больницы. Его руководителю главврач прямо сказал: отказывайся от контракта. А почему нужно отказываться, если бюро выиграло тендер, может и хочет делать проект? Вот и приходится доказывать правоту наших клиентов в суде.

— Все равно же работать спокойно не дадут, так и будут затягивать процессы на всех этапах?

— Дадут, просто надо грамотно выстраивать работу, вести правильную переписку, которая может стать аргументом в суде. У нас была ситуация, когда нашего подрядчика в одном из субъектов ПФО загнали в реестр недобросовестных поставщиков — сменился отраслевой министр, новый расторг контракт.

Один из процессов в первой инстанции подрядчик проиграл, обратился к нам, мы выстроили определенный алгоритм действий, в апелляции отказались от этого иска, чтобы выводы не попали в историю, начали оспаривать решение антимонопольного органа и параллельно взыскивать сумму долга. У антимонопольщиков мы выиграли, из реестра подрядчика вытащили, а недавно взыскали основной долг.

— Наверное, с проектировщиками работы вообще непочатый край.

— Действительно, отрасль проблемная. Другой пример: проектная организация в Марий Эл выиграла торги на разработку проекта строительства автомобильной дороги. В условиях — перенос магистрального газопровода.

Цена контракта — 2 млн руб, но Газпром заявил, что это его специализация и более никому не предоставляется возможность выполнения данного вида работ.

При этом стоимость работ по соглашению о компенсации затрат на разработку проекта по переносу магистрального газопровода — 6,8 млн руб.

Проектная организация, конечно, озадачилась, обратилась к заказчику: ребят, а вы когда техзадание составляли, вы с Газпромом его согласовывали? Как в 2 млн впихнуть 6,8 млн? Понятно, что подрядчику пришлось приостанавливать свою работу и расторгать контракт, а его потом еще и пытались загнать в реестр недобросовестных поставщиков.

Юридическая компания Yahatin – это целая команда, и в кадр попали далеко не все:

— Вот что это? Злой умысел или неумение грамотно составлять техзадание?

— Ответ — вне нашей компетенции. Скажем, с госорганами надо просто правильно выстраивать работу, поэтому мы решаем не только юридические вопросы, но и сопровождаем клиента на всех этапах.

Сейчас у нас несколько проектов по выкупу земельных участков по инвест-проектам.

По законодательству земельный участок возможно забрать без торгов за 15% от кадастровой стоимости — если показать инвестиции и составить проект, по которому вложишь не менее 50 млн, создашь рабочие места, обязуешься платить налоги в местный бюджет.

В таких ситуациях мы консультируем бизнес, как им поступить максимально эффективно, готовим документы, заявки, проходим всевозможные этапы, согласовываем со всеми органами власти.

— Мировое соглашение — это победа или поражение?

— Это добро для обеих сторон.

У нас был спор: два соседа с одной общей границей не могли договориться о судьбе дороги, которая идет через земельный участок.

И первую встречу проводили сотрудники нашей компании, как представители доверителя. Я лично встречался с оппонентом, провел несколько переговоров, подготовил несколько проектов мировых соглашений.

В итоге обе стороны пришли к компромиссу. Это кропотливая работа уступок и корректировок. Мы искали взаимовыгодное решение, формализовали его в юридическую оболочку, прописывали последствия для той стороны, которая решит не выполнять условия соглашения.

— Доводится работать с социально незащищенными слоями населения?

— Защищали интересы ребенка-инвалида, который по протоколу врачебной комиссии должен получать конкретный препарат иностранного производства. Минздрав пытался дать другое лекарство с сильной побочкой, ссылаясь на то, что нужное достать невозможно. И мы сами звонили поставщикам, убеждались, что препарат есть в наличии. А вот заявки на него — нет.

Верховный суд РФ давно сказал, что даже если препарат не зарегистрирован в России, но необходим, и это признано врачебной комиссией, то Минздрав просто обязан его предоставить, неважно, каким образом.

Здесь же было просто налицо нежелание конкретных сотрудников искать новых поставщиков.

— Руки не опускаются?

— Хороши мы были бы, решив: ой все, этот мир не исправить, пойдемте по домам. Нет же!

Вот еще расскажу о самых беззащитных — недавно к нам обратилась 93-летняя бабушка, сама ветеран и вдова ветерана ВОВ, у которой не имелось собственного жилья. Ей местная администрация отказала в постановке в очередь, дающую право на получение сертификата на приобретение жилья.

Суд первой инстанции, признав право бабушки на постановку в очередь, отказал в иске, фактически предложив ветерану ВОВ обратиться через 5 лет, так как посчитал, что прописавшись по новому месту жительства, бабушка намерено ухудшила жилищные условия. Не принял суд во внимание и тот факт, что к переезду престарелого человека вынудили постоянные ссоры и скандалы с родственниками, с которыми она проживала.

Верховный суд Чувашии поддержал позицию суда первой инстанции, указав, что ветеран ВОВ имела возможность переехать, не меняя регистрацию по месту жительства.

Справедливость восторжествовала только в суде кассационной инстанции в Самаре, где судьи признали незаконными ранее принятые судебные акты и указали на право бабушки на постановку в очередь для получения сертификата на покупку жилья.

— Как вы переживаете поражения?

— Раньше очень эмоционально, а сейчас с холодной головой. Думаю, ну ок, что мы будем делать дальше? Каким путем пойдем, чтобы добиться своего?

Мы всегда клиенту даем правдивые прогнозы, честно рассказываем, где можем проиграть, а где — выиграть.

Более того — мы не считаем других юристов конкурентами. Наоборот, готовы работать с ними совместно — если это пойдет на пользу клиенту. Приглашаем хороших узких специалистов, аудиторов, бухгалтеров.

— Какие планы на ближайшее будущее?

— Выходить в другие регионы, в первую очередь — регионы ПФО, но уже есть клиенты в Питере, в Костроме, Москве, Нижнем Новгороде, так пусть же их станет больше во всех уголках нашей страны.